Курс валют: USD: 77.5336 | EUR: 86.5801
5
Чем секретнее организация, тем больше в ней правил и принципов, которые не отражаются на бумаге.
Сотрудникам «положено» ориентироваться в них по умолчанию. Те, кто «правил игры» не принимал, надолго в органах не задерживались.
Место для «своих»
Официально работать в КГБ мог любой советский гражданин с чистой анкетой и подходящими данными. Руководство страны обязывало принимать в Комитет как можно больше выходцев из рабочей среды.
Но мало быть принятым на работу. Распределение по престижным направлениям осуществлялось не по личным качествам или социальному происхождению, а исключительно по блату. В разведку в «капиталистические страны» дети рабочих не попадали практически никогда. Это были места для золотой молодежи из номенклатурных семей. По тому же негласному правилу сотрудникам из низов доставалась работа в Седьмом управлении – на наружном наблюдении, с большими физическими нагрузками.
Ты - мне, я - тебе
Столь же негласно «хлебные места» делились с МИД. Чтобы не вызывать подозрений в семейственности, близкие родственники не могли работать в одном управлении или министерстве. Поэтому генеральские сыновья шли работать в дипкорпус, а дети дипломатов – в КГБ. Такую практику называли «принципом перекрестного опыления».
В целом, как и во многих советских учреждениях, при приеме на работу в КГБ (или учебу в Академии) действовал неписаный закон – сначала дети своих, потом все остальные.
Официально запрещено – негласно разрешено
Сотрудники КГБ говорили, что им было запрещено прослушивать телефоны сотрудников аппарата партии. И это было действительно так – ни записывать, ни слушать не разрешалось. Но прослушка все равно велась – просто слушали тех, с кем говорил партийный функционер. Существовал особый отдел, в котором работали люди, хорошо распознававшие голоса.
Не показывай все, на что ты способен
Лучшие сотрудники специальных отделов КГБ умели все. Или почти все. Могли проникать на территорию дипмиссий и копировать хранившиеся в сейфах документы, не оставляя никаких свидетельств своего присутствия. Но КГБ регулярно проводило проверки – как хранятся секретные документы в министерствах, «органах» и закрытых КБ. И тогда все обставлялось формально и скучно: проверялось соблюдение всех правил, предписываемых нормативными документами, состояние сейфов, пунктов пропуска. Примерно так, как сейчас проверяют пожарную безопасность.
Максимальная информированность
Тяга к знаниям в СССР поощрялась только формально. Но для сотрудников КГБ ограничений не было – в этой среде информированность весьма ценилась. «Чекисты» могли читать любую запрещенную литературу и внимательно это делали. Чтобы запоминать как можно больше за как можно более короткий срок, будущие сотрудники даже изучали комплекс мнемотехнических приемов.
Об интересующих людях собиралась не только компрометирующая информация – годилась любая: антипатии, симпатии, вплоть до клички домашнего животного.
Поэтому официальная пропаганда была не для КГБ. О положении дел в стране сотрудники знали едва ли не лучше правительства. Но – снова негласное правило – своих знаний «на улицу» не выносили, да и с коллегами обсуждать не стремились. Активно недовольные долго не работали.
Мягкости здесь не место
Переговоров с террористами не любили ни в спецназе, ни в КГБ. Известны случаи захвата советских специалистов на Ближнем Востоке. Заложников освобождали в кратчайшие сроки после того, как сотрудники спецслужб с особой жестокостью показательно уничтожали кого-нибудь из родственников террористов.
В целом, набор правил и принципов варьировался от управления к управлению и сильно зависел от специфики работы каждого сотрудника.
*