Курс валют: USD: 77.5336 | EUR: 86.5801
18
Откуда пошло слово «здравствуйте» и зачем его говорить?
Казалось бы, что может быть проще и привычнее слов приветствия и прощания? Однако в этом слое лексики свой след оставили и особенности национального характера, и история народа, и его связи с другими этносами, и даже религия.
При встрече осетины говорят друг другу слова, которые дословно означают «иди живым». Также есть форма «пусть будет добрым твой день». Часто говорят «привет» — «шалам».
«Салом алейкум» в переводе с фарси означает «мир вам». «Валейкум ассалом» — «и вам мир».
Армянское приветствие буквально значит «добрая весть» и «солнце». Прежде это было двукоренное слово. Испокон веков люди, увидев друг друга, одновременно желали: «Доброго солнца тебе, добрых вестей тебе». Однако, сейчас никто особо не задумывается над тем, как это слово образовалось, и что оно значило изначально.
А даргинское «доброе утро» — это то ли вопрос, то ли констатация того, что ты встал, ты проснулся. При этом восточная обстоятельность требует добавить еще множество ритуальных вопросов, не требующих ответа: как твои дела, как здоровье жены и детей? Русские при встрече куда более лаконичны.
При этом у русских «здравствуйте», «добрый день» или «доброе утро» имеют прозрачную этимологию, но есть загадочные слова. Смысл церемонного «приветствую вас» и обиходного «привет» затемнен. Между тем, если провести исторический анализ этих слов, то в них отчетливо виден корень «вет-». Слово «весть» с исторической точки зрения однокоренное.
Директор Института лингвистики РГГУ Максим Кронгауз так отвечает на вопрос, почему при приветствии упоминается некая «весть»: «Этот корень, видимо, означал некое речевое действие — что-то похожее на "говорить". Корень сохранился во многих русских словах, таких как "совет", "ответ", "обет" и так далее. В данном случае, речь идет о констатации или передаче встреченному собеседнику некоего слова, но еще очень важна приставка "при-" ("при-вет"), которая в данном случае выполняет семантическую функцию доброго слова. Приставка "при-" как бы приближает собеседников, сближает их. Это ощущение близости можно продемонстрировать с другими словами с приставкой "при-", например, "приласкать". И в глаголе с этим корнем мы это тоже чувствуем: приветить кого-то, привечать — приближать к себе с помощью слова. А само слово "привет" как бы означает «доброе слово». Но очень важно напомнить, что, конечно, мы, приветствуя друг друга, далеко не всегда осознаем, что лежит в основе этих слов. За многие-многие годы эти смыслы стерлись. Остались только знаки, которые мы произносим при встрече, хотя в основе любого этикетного слова лежит какое-то значимое слово, но это значение стирается многочисленными этикетными употреблениями».
«Мы прощаемся пожеланием, а при встрече показываем, что все хорошо»
Даже когда мы говорим «доброй ночи», мы не всегда задумываемся о том, что эта ночь должна быть доброй. Максим Кронгауз соглашается: «Да, а уж точно, когда мы говорим "здравствуй" или "здравствуйте", мы не задумываемся о здоровье собеседника. Тем более, что здесь есть разные гипотезы о происхождении этого слова. Возможно, это было не пожелание "здравствуй", как мы ощущаем это сегодня, "здравствуй" и "здравствуйте", возможно, это форма первого лица "здравствую", что собственно и означало "приветствую". А окончание стерлось в процессе употребления. Вообще, для русского языка характерно довольно четкое распределение. Пожелания выполняют роль прощания, а в качестве приветствия, как правило, используются не пожелания, а скорее констатация чего-то. Такие слова, как "привет", в частности, или "хлеб да соль", "мир вам" — в них мы видим, что используется (его трудно определить даже) либо именительный, либо винительный падеж. А в прощаниях используется родительный падеж — "доброго пути", "счастливого пути", "спокойной ночи", то есть я желаю тебе спокойной ночи, я желаю тебе счастливого пути, или желаю тебе удачи, но "желаю" мы опускаем. Таково свойство нашей культуры, что мы прощаемся пожеланием, а при встрече мы констатируем наличие чего-то хорошего и показываем, что все хорошо. Я немножко заострил, говоря, что это свойство нашей культуры. Это не только, конечно, нашей культуры свойство. Но у нас это очень четко распределено именно благодаря падежной системе».
«Пока!» — часть прощания, полная форма которого утрачена
Если смысл большинства этикетных слов понятен, то все-таки загадка — почему при прощании говорят слово «пока». Оно же самостоятельно как отдельно взятое существовать не может: «до тех пор, пока; пока не наступит такой-то момент». Его же всегда используют в связке с чем-то. А при прощании просто говорят: «Пока». Почему?
Максим Кронгауз затрудняется обозначить причину этого: «К сожалению, не могу дать никакого ответа. Я бы сказал, что это просто неизвестно, хотя это слово появилось сравнительно недавно. Я думаю, что многие еще помнят споры о том — надо ли говорить это слово. Лет 30 назад считалось, что говорить "пока" неприлично, что это просторечная и даже вульгарная форма. Но сейчас это настолько вошло в обиход! Независимо от воспитания и образования, все используют это слово. Пример такого загадочного слова "пока" — это как раз пример того, как все-таки меняется норма, как мы вынуждены считаться с новой нормой. Только редкий снобизм позволяет говорить о том, что "пока" недопустимо. Все-таки это форма победившая. Но должен сказать, что, вообще, бывают очень любопытные приветствия, которые не всегда легко объяснить. Например, глагол "быть" используется в качестве прощания: "Ну, бывай!", или более разговорная форма — "Ну, будь!"».
Максим Кронгауз не уверен, что это сокращенное от «будь здоров»: «Скорее, может быть, просто "будь". Потому что "будь здоров"... Возможно, да, тоже пожелание. Но иногда отмечается, например, в качестве прощания форма "давай" — "ну, давай!". Пока это, конечно, совсем разговорное (думаю, что в литературный язык это не войдет), но вот такие сокращения каких-то фраз или обрывки фраз, вполне могут использоваться в качестве прощания — "ну, давай иди", скажем. Здесь мы можем фантазировать и подставлять разные потерянные куски, в частности, то, что вы сказали "будь здоров" — вполне нормальная интерпретация. Очень может быть, что это, действительно, произошло из этой формулы. Но это наши сегодняшние догадки. А мы видим только кусочки слов. В этом смысле, я думаю, что "пока" это тоже кусочек чего-то, что восстановить нам уже не удастся».
То есть — это было какое-то устойчивое словосочетание, которое утрачено. Максим Кронгауз выдвигает предположение: «Было некое пожелание, которое связано с "пока" — "пока не встретимся", "пока не увидимся". Еще раз говорю — это только гипотеза. Никакой научной ценности она не имеет».
«Добрая ночь»
Максим Кронгауз говорит о новых обозначениях приветствия и прощания: «Отношение к таким новым словам очень разное. Я как лингвист, скорее, их фиксирую и должен смотреть на них объективно, но как простому носителю языка многие из них мне не симпатичны. Приведу пример приветствия, появившегося сравнительно недавно. Оно возникло в перестроечную эпоху в связи с появлением ночного эфира на телевидении. В речи ведущих появилось приветствие "доброй ночи". В ночном эфире так ведущие приветствовали зрителей, а потом уже и зрители, звонящие в студию, приветствовали ведущих. Теперь оно, в общем, довольно употребительно, притом, что оно построено с нарушениями тех довольно любопытных норм, о которых я говорил. "Доброй ночи" в русском языке пожелание — "желаю доброй ночи". Оно могло быть только прощанием».
Более тогда грамотно, если уж решили использовать слово "ночь", при приветствии должно звучать: "добрая ночь", также как "добрый день". Говорит Максим Кронгауз: «Да, но сложно было бы ввести такое приветствие по одной простой причине. Для слов мужского и среднего рода мы не различаем именительный и винительный падеж. Поэтому, вообще говоря, если мы смотрим на эти этикетные формулы с современной точки зрения, мы не можем сказать, какой падеж представлен в приветствиях "доброе утро" или "добрый день". А если мы берем слово "ночь", то мы должны жестко выбирать — либо говорить "добрая ночь", либо "добрую ночь". Поэтому это приветствие и не прижилось. Потому что мы должны сделать выбор, который нежелателен. Для нас эта формула стерта. Это как бы нечто среднее между именительным и винительным падежами: "добрый вечер", "добрый день". Именно поэтому был предпочтен родительный падеж, который, еще раз повторю, означает пожелание, и в русском языке использовался всегда, как прощание».
Наверное, поэтому и кажется таким искусственным это обращение. Что-то нарушается. Ты не анализируешь, но чувствуешь, что что-то не то. Максим Кронгауз говорит: «Да, мне действительно оно не нравится. Я чувствую в нем нарушение, даже не анализируя, а анализируя — тем более. Но это получило дальнейшее развитие в языке, в частности, в переписке в интернете. Очень часто письма начинаются словами "доброго времени суток" или "доброго вам времени суток". Здесь своего рода игра, потому что письмо приходит не тогда, когда его посылают. Поэтому вместо слов "день", "утро", "вечер" выбирается некое нейтральное время суток. Здесь важна не эта игра, связанная с заменой конкретного времени суток, а то, что здесь очень часто (почти всегда) тоже используется родительный падеж — "доброго времени суток". Тоже используется нестандартно как приветствие. Один раз я столкнулся со следующим шагом, который уж, конечно, воспринимается как нарушение. В качестве приветствия в таком же письме было указано — "доброго дня", что никак не может быть приветствием, просто потому что существует "добрый день", и мы все его используем».
Однажды на автоответчике, позвонив в другую страну, я по-русски с изумлением услышала "хорошего вам дня". Максим Кронгауз: «Да, да, такое возможно только как пожелание при расставании, но никак не в качестве приветствия. А вот эта тенденция показывает, что сейчас это возможно. Поэтому, естественно, что для меня и для многих это воспринимается как нарушение нормы, но, увы, это входит в этикет. Тем самым, для людей, привыкших к этому, и для молодого поколения это уже становится нормой».
Лиля Пальвелева
*